с вас фандом/пара и ключевое слово для вдохновения. с меня пару абзацев впечатлений )))
(если не знаю фандом, права выбора переходит следующему комментатору. хз как пойдет)
напишу 2 мини-фика на заказ. йеее.
Грейденс, туман, для Яна.
Грейвз и Криденс стоят посреди пустого зала. Везде полумрак, Национальная галерея закрыта в столь поздний час. Криденс переминается с ноги на ногу и замирает. Он чует, как Грейвз легко, изящно совершает какое-то действо беспалочковой магией и картина перед ними оживает. Криденс до этого прочитал мелкий текст на табличке "Дождь, пар и скорость. Большая Западная Железная дорога" и все было красиво и без магии. Но сейчас. Ему хочется сделать шаг вперед и при этом прижаться к Грейвзу, впечататься в него и перенестись в картину. Криденс почти привык к тем чудесам, которые может делать магия, но это уже волшебство. Чарующее и вызывающее безграничный восторг. Он оглядывается на Грейвза. Тот улыбается глазами и Криденс хочет научиться запечатлевать такие моменты как сокровища, чтобы потом доставать их и перебирать, как камешки.
Криденс машет головой - нет, нет, теперь он знает, что такое может быть каждый день. И что не обязательно выцеплять что-то одно. Сердце почему-то заходится в груди и Грейвз кладет ему руку на плечо, придвигается ближе к нему и к картине. Криденс выхватывает движения, мазки, бурю, полутона. Ему кажется, что он даже слышит звуки, струящиеся с полотна.
- Прекрасно, не правда ли?
Дыхание Грейвза бархатом задевает ухо и шею, Криденс невольно ежится - ему щекотно. Слышит добрый смешок и с благодарностью поворачивается к Грейвзу.
- Восхитительно.
Баррисон, дорога, для Живчика.
Барри начинает шевелиться на сиденье спустя пол-минуты, как на радио включается песня Леонарда Коэна. Гаррисон бросает на него пару недоумевающих взглядов. Когда Барри начинает отбивать по коленке стаккато невпопад, Гаррисон вздыхает и спрашивает:
- Что?
Барри вскидывает голову, выдернутый из мыслей:
- Что что?
Гаррисон терпеливо поясняет:
- Что с тобой? Песня не нравится? Не по вкусу...
Барри перебивает торопливым и немного срывающимся голосом:
- Кто так поет? Вот обязательно ему так делать? Никто же так в жизни не говорит. Это же абсурдно, вот эти все, - Барри выпячивает подбородок и пытается басить, коверкая интонацию, - you want it daarker. Что за нелепость.
Гаррисон добродушно смеется и роняет голос до того варианта, которым говорил Эобар:
- Ты имеешь в виду вот так?
Гаррисон все еще улыбается, когда замечает испуганный и какой-то загнанный взгляд Барри. Гаррисон тут же добавляет своим нормальным голосом:
- Я просто пошутил, Барри.
И спустя секунду добавляет:
- Прости.
Тот потирает коленку ладонью, как будто хочет ее расплющить. Гаррисон еле сдерживается, чтобы не положить сверху свою ладонь. Но глаза на дорогу и просто внимательно ждать. Боковым зрением он замечает, как Барри кивает и поворачивается к окну. Гаррисон щелкает переключатель радио:
- Как насчет Бритни Спирс?
Его дурашливое напевание "Oh baby, baby" заставляет Барри рассмеяться и начать переключать станции самому.
Глаза на дорогу, руки на руль. Барри похлопывает ногой в ритм Арианы Гранде и Гаррисон с облегчением смотрит на мелькающие указатели. До ближайшего отеля 80 миль. Можно будет купить на заправке диск с попсой.
Солнце слепит в глаза и Гаррисон достает из отделения между сиденьями очки, надевает их и, отстукивая пальцем ритм по рулю, смотрит на дорогу далеко вперед - там, где она сливается с небом и облаками.