ТРЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭШ!

[Lidi]

Вау.
Перебирала старые папки аж 2008 года, нашла там фик про Гермиону/Люциуса (условно ).
Поразилась, что он мой. Но чей же еще. Там с ним 3 других фика, которые я выкладывала, а этот, очевидно, постеснялась.
И понятно почему.
Ибо ТРЭШ!!!
Но этим и ценен.

Делюсь. Спешно и радостно.


Название: Титьки (другого не придумалось)
Пара: условно говоря, Люциус/Гермиона, хотя по факту другая
Рейтинг: ха, матерный
Сюжет: комедийно-трэшевый. Несерьезный.
Размер: полторы страницы


На заседании судебной комиссии по делам грязнокровок Люциус вдруг замечает, что у Гермионы отличные титьки. Еще бы! Нарожала столько детей, корова дойная.



На заседании судебной комиссии по делам грязнокровок Люциус вдруг замечает, что у Гермионы отличные титьки. Еще бы! Нарожала столько детей, корова дойная. Но мысль про титьки занимает неловко много пространства в голове. Ко второму заседанию Люциус уже знает, что если Гермиона наклоняется вперед, то видно, что грудь у нее крепкая, а не гиппогрифовскими ушками. И что если Гермиона тянется там за ручкой или папкой, то через мантию можно разглядеть очертания сосков. Если очень постараться.
Безусловно, Люциус и на мгновение не может предположить, что эти мысли – естественного происхождения. Люциус готов биться на 10 галлеонов (большие суммы они никогда не ставит – жаба душит), что это всё чертовы проказы грязнокровки. Извращенная форма мести ему, бывшему пожирателю смерти. Дура-то она дура, но понимает, что бывших не бывает. И что если он пришел в это чертово министерство и сидит в этой компашке тупых борцов за правду, пытаясь изображать честного мага, который хочет изменить законы в лучшую сторону, то это не значит, что ночам он не мечтает, как передушит всех грязнокровок. Одно другому никак, совершенно никак не мешает. Даже помогает. Собственно, до мысли о титьках на всех заседаниях красной нитью проходили мечты о разных способах убийства Гермионы и ее компашки.
Так что да, такой контраст мог быть вызван только неумело наложенным заклинанием. Типа, «очаруй врага за 5 вечеров» или «увеличь размер титек втиранием нашего крема». Ну вот, опять титьки в мысли лезут. Люциус этого так просто не оставит.
Поэтому на следующее заседание он приходит вооруженный профессионально приготовленным зельем и подсыпает его в стакан Гермионы. Естественно, эта блядь отдает свой напиток ассистенту. Терпеть домогательства юного ангелочка сложно. Но можно.
После этого Люциус приходит уже с двумя зельями – основным и противоядием. Чтобы уж наверняка, он заманивает податливого ассистента в темный угол, скармливает ему противоядие – брр, как он мерзко слизывал остатки с ладони – и опять подсыпает основное зелье Гермионе. Та выпивает глоток и начинает плавно тереть грудь. Но как так можно! Люциус специально много раз проверял, не наложено ли на него заклятье. Но ничего не всплывало. Хитрющая грязнокровка - наверняка запрещенными методами пользовалась.
В общем, когда заседание заканчивается – Люциус уже сам не рад, что этой дуре подсыпал хоть что-то. Она вела себя как мартовская кошка. Ужас!
Даже ассистент – который совсем грустно сидел в уголке – заметил, что начальница не в себе. Как она вся на месте елозила, волосы теребила, рукам места не находила. А ассистент всё так тоскливо смотрел на Люциуса ранеными глазами, что ему почти стало стыдно. Почти.
Гермиона выпроводила всех. Подошла к Люциусу и кааааааак дала ему пощечину. Это было неожиданно. Он-то смотрел на грудь, как она вздымалась под мантией, и был уверен, что дурочка сейчас его поцелует. А тут такой дешевый мелодраматичный жест.
Если бы не его шаткое положение в министерстве, он бы ей тоже вмазал. От души. А так приходится потирать щеку и смотреть ей в глаза. Даже не на грудь.
За что ж, мол, говорю, сука, такое блядское поведение, а, нахуй? Только Люциус не ругается, поэтому вслух это было «Чем я заслужил такое поведение?»
Гермиона аж вся зашлась в негодовании. Грудь-то как завздымалась, завздымалась снова. Сказка. Так вот, Гермиона еще смогла через возмущение слова выцедить. Мол, говорит, как ты посмел, раб презренный, так моего ассистента оскорбить.
Грудь все еще вздымалась, поэтому смысл слов дошел не сразу. Люциус думает, мол, «чё?!». Только вслух он такую туфту не выдает. Только бровь аристократичную приподнимает. Гермиона как вцепится ему в руку, как глянет в глаза – не понимаешь, говорит, как ты ассистенту сердце разбил? Сначала надежду дал, в сторонку многозначительно отвел. С руки, можно сказать, покормил. А потом все? Не, ну говно вопрос, ты женат. Но чего ж так обламывать бедного пидораса. Естественно, вежливая Гермиона говорила все чуточку иначе – а грудь все вздымалась.
Люциус негодующе стал отрицать любой гомосексуальный подтекст. Мол, этот червяк вообще его любви не достоин. Только зельем его и мог бы одурачить. И после этого Люциус выразительно-выразительно помотрел на Гермиону. Чтобы та засмущалась собственных козней и призналась, что Люциуса околдовала своей грудью. А она бац, и вдруг как скажет, что в Министерстве с прошлого года любые заклинания не действуют. И пипец настал. Люциус на всякий случай еще раз посмотрел на ее грудь. Даже пощупал. Тут его, конечно, постигла еще парочка пощечин.
В общем, пришлось потом все валить на то, что он так, дескать расстроился и раскаялся, что чуть в обморок не упал. Пришлось на грудь опираться. Чтобы замять эту всю неловкость, Люциус даже пару раз на свидание с этим ассистентом сходил. Ну как, на свидание – в кафе сводил. Чтобы все чин чином, он же женат. Ассистент вполне адекватным оказался. Ничего особенно не делал. Скромно себя вел. Люциус так впечатлился его манерами, что в благодарность трахнул. Потом, конечно же, память тому стер. И опять стал на заседаниях думать про убийства грязнокровок. Грязнокровок с шикарными титьками.