Вдруг кто захочет.
Заявки приму до полуночи.
С вас пара (фандом тоже), слово ключевое мне для вдохновения.
Тыщу лет не писала. Хочу размять творческие пальчики
ГОТОВЫЕ. УРА!
Флинт/Гамильтон - "небо".
Джеймса укачивает от неба. Он лежит на остывшей земле, смотрит в черноту, разряженную точками звезд, и его ведет. Он фокусируется на глубине, звезды закручиваются и стоят на месте. Его друзья, его надежные партнеры, не раз спасавшие в бурю и штиль, вот тут, вот здесь вызывают раздражение и злость.
Джеймс слышит шебуршение, чувствует тепло плеча и почему-то не смотрит на Томаса. Если он отведет взгляд от неба, он утонет.
Борода щекочет шею и подбородок, Томас почему-то говорит "шшш" и рукой, которой он не упирается в землю, берет и переплетает свои пальцы с замерзшими пальцами Джеймса.
Тот зажмуривается. Томас касается раскрытой рубашки пальцами. Кажется, что сердце то загнанно бьется, то оказывается идти.
Под ресницами становится горячо, Томас проводит пальцем по щеке, по скуле и целует в край губ. Он повторяет "шшш" и с любым другим человеком это было бы невыносимо, немыслимо, да и сейчас грудь почему-то разрывается, распирает, что за чертова ночь! Джеймс наконец прижимает к себе Томаса, вжимается в него, утыкается, полу-целует, полу-касается. И небо - под закрытыми веками глаз - летит звездопадом и успокаивается. Джеймс чувствует себя цельным, он в серединке, вокруг бесконечность, рядом Томас. И уж дальше-то они точно как-то выплывут.
Хан и Люк, "тепло".
- Да я говорил тебе, что изоляция тут ни к черту!
Хан раскраснелся, рубашка (мокрая тряпица) уже давно валяется в углу. Люк последние 10 минут думает, наступил ли его тепловой предел или можно еще посидеть в майке, а потом уже скинуть. Если скинуть, то все. Дальнейшего облегчения не будет. От панели, в которой он копается, идет пульсирующий жар.
Внизу, в отсеке с периодически выпускающим пар оборудованием, совсем ад. Хан, пытающийся решить проблему и не обжечься, не устает напоминать Люку, в какой жопе они оказались. Скоро у Люка закончатся силы и выдержка отшучиваться и он сделает что-то, о чем может пожалеть.
- Ты меня вообще слушаешь? Врубай вторую, вторую!
Люк послушно тянется к пластине, одергивает руку, когда металл обжигает пальцы, трясет ими, но услышав очередной гудок пара внизу, решительно берется за микросхему.
Панель издает неприятный писк, мигает, как не должна, и в следующую секунду включается охлаждение, пропадает надоедливый красный свет, а Хан издает протяжный стон, закрепленный трехэтажным матом. Люк мысленно соглашается и скептически смотрит на рубашку. Вот теперь ее можно и снять. Прохлада нежно холодит кожу, Хан бормочет про "никогда больше", докручивает поршни и выбирается из чертового отделения, чтобы разлечься звездочкой на уже не столь обжигающем полу.
Пищит рация. Хан приоткрывает глаз:
- Что они от нас еще хотят?
Люк пожимает плечами:
- Наверное, отправить на очередное задание.
Хан закрывает глаз и недовольно бормочет:
- На задание. Послать они нас собираются.
Потом приподнимается с пола и тыкает пальцем в сторону рации:
- Ты отвечать собираешься или для вида там сидишь?
Люк отворачивается, чтобы скрыть улыбку, и нажимает "прием".
Заявки приму до полуночи.
С вас пара (фандом тоже), слово ключевое мне для вдохновения.
Тыщу лет не писала. Хочу размять творческие пальчики

ГОТОВЫЕ. УРА!
Флинт/Гамильтон - "небо".
Джеймса укачивает от неба. Он лежит на остывшей земле, смотрит в черноту, разряженную точками звезд, и его ведет. Он фокусируется на глубине, звезды закручиваются и стоят на месте. Его друзья, его надежные партнеры, не раз спасавшие в бурю и штиль, вот тут, вот здесь вызывают раздражение и злость.
Джеймс слышит шебуршение, чувствует тепло плеча и почему-то не смотрит на Томаса. Если он отведет взгляд от неба, он утонет.
Борода щекочет шею и подбородок, Томас почему-то говорит "шшш" и рукой, которой он не упирается в землю, берет и переплетает свои пальцы с замерзшими пальцами Джеймса.
Тот зажмуривается. Томас касается раскрытой рубашки пальцами. Кажется, что сердце то загнанно бьется, то оказывается идти.
Под ресницами становится горячо, Томас проводит пальцем по щеке, по скуле и целует в край губ. Он повторяет "шшш" и с любым другим человеком это было бы невыносимо, немыслимо, да и сейчас грудь почему-то разрывается, распирает, что за чертова ночь! Джеймс наконец прижимает к себе Томаса, вжимается в него, утыкается, полу-целует, полу-касается. И небо - под закрытыми веками глаз - летит звездопадом и успокаивается. Джеймс чувствует себя цельным, он в серединке, вокруг бесконечность, рядом Томас. И уж дальше-то они точно как-то выплывут.
Хан и Люк, "тепло".
- Да я говорил тебе, что изоляция тут ни к черту!
Хан раскраснелся, рубашка (мокрая тряпица) уже давно валяется в углу. Люк последние 10 минут думает, наступил ли его тепловой предел или можно еще посидеть в майке, а потом уже скинуть. Если скинуть, то все. Дальнейшего облегчения не будет. От панели, в которой он копается, идет пульсирующий жар.
Внизу, в отсеке с периодически выпускающим пар оборудованием, совсем ад. Хан, пытающийся решить проблему и не обжечься, не устает напоминать Люку, в какой жопе они оказались. Скоро у Люка закончатся силы и выдержка отшучиваться и он сделает что-то, о чем может пожалеть.
- Ты меня вообще слушаешь? Врубай вторую, вторую!
Люк послушно тянется к пластине, одергивает руку, когда металл обжигает пальцы, трясет ими, но услышав очередной гудок пара внизу, решительно берется за микросхему.
Панель издает неприятный писк, мигает, как не должна, и в следующую секунду включается охлаждение, пропадает надоедливый красный свет, а Хан издает протяжный стон, закрепленный трехэтажным матом. Люк мысленно соглашается и скептически смотрит на рубашку. Вот теперь ее можно и снять. Прохлада нежно холодит кожу, Хан бормочет про "никогда больше", докручивает поршни и выбирается из чертового отделения, чтобы разлечься звездочкой на уже не столь обжигающем полу.
Пищит рация. Хан приоткрывает глаз:
- Что они от нас еще хотят?
Люк пожимает плечами:
- Наверное, отправить на очередное задание.
Хан закрывает глаз и недовольно бормочет:
- На задание. Послать они нас собираются.
Потом приподнимается с пола и тыкает пальцем в сторону рации:
- Ты отвечать собираешься или для вида там сидишь?
Люк отворачивается, чтобы скрыть улыбку, и нажимает "прием".
Ключевое слово "тепло".
Janosh Falk, не смотрела (хотя в телефоне у меня есть клип по Парусам). изучив википедию, посмотрев пару клипов и вот главное еще вот этот:
www.youtube.com/watch?v=MbmhzHjvNHU (интервью с Тоби на тему), сейчас что-нибудь выдам. ой, выдам.
хз, насколько попала с обоими фиками. они сами написались. я почти не виновата
(еще форматировать с ноута не могу. так что суровый такой голячок текстовой).
Парни как живые прямо! Это даже не АУ, а вполне мог быть кусок канона!
А моя фантазия дорисует что было дальше не каноничного
Для меня там ключевым было, что Стивенс сказал, что Флинт нашел себя и стал вот (больше) собой. И я подумала, что хотя это очень круто, это еще очень страшно. И важно, чтобы рядом был тот человек, который просто присутствием уже... ну не помогает или там сподвигает.. Но вот помогает и сподвигает.
(аааа )))) сложные мысли про сложную и красивую пару).
Nicholya Arden, няняняняяяяя! ))) они такие шикарные зайцы-побегайцы )) и мне нравится, что они понимают друг друга негласно. и что даже когда внешне это может быть похоже на перепалку-ссору, по сути они на одной волне и это прям класс ))